Грибель Виктор Федорович — различия между версиями

Версия 14:12, 18 сентября 2020

• Даты жизни: 1887 - 08.05.1942

• Биография:

Отец - Грибель Федор Егорович, братья - Грибель Владимир Федорович, Грибель Сергей Федорович. Уроженец г. Оренбург, русский, из дворян, беспартийный, штабс-капитан царской армии, нач. строительных работ Гдовского сланцеперегонного и битумного завода, проживал: г. Ленинград, ул. Декабристов, д. 46, кв. 4. Судим в 1921 г. по делу «Петроградской боевой организации» на 2 года принудработ в Архангельском концлагере, освобожден от наказания по болезни. Вновь арестован 6 февраля 1938 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1938 г. приговорен по ст. ст. 58-6-7-11 УК РСФСР УК РСФСР к расстрелу. Приговор не исполнен. После следственных пыток находился на излечении в хирургическом отделении тюремной больницы УГБ УНКВД ЛО с 25 сентября по 10 ноября 1938 г., а в декабре 1939 г. в больнице им. Газа. Особым совещанием при НКВД СССР 29 октября 1939 г. осужден за «участие в антисоветской шпионско-диверсионной организации» на 5 лет ИТЛ. Умер 8 мая 1942 г. в Ивдельлаге. (Его братья Вадим и Леонид расстреляны как заложники в 1918 г. в Москве; брат Владимир с женой Тамарой Николаевной выслан в 1935 г. в Атбасар; сын, лейтенант Красной армии Игорь Грибель, погиб 20 января 1942 г.; жена Грибель-Конецкая Зинаида Дмитриевна погибла в Блокаду в январе 1942 г.).

из книги «Том 8. Лети, корабль!» Виктор Викторович Конецкий:

Третья дочь Конецких, Зинаида Дмитриевна, родилась 2 (ст. ст.) октября 1880 года. Конецкие гостили в это время в Саратове и крестили дочь в Александро-Невском соборе города Саратова. Зика (так звали дома) окончила гимназию, затем консерваторию, 28 лет служила в хоре Мариинского театра. Муж Зинаиды, Виктор Федорович Грибель (8.05.1887–1942) был моложе жены на 7 лет, офицер, военный инженер. Брак с Зинаидой Дмитриевной не обрадовал его семью, которая считала его неравным… Но семейная жизнь Грибелей удалась, нервность ревнивой Зики уравновешивалась невозмутимостью всегда выдержанного Виктора Федоровича, рос сын Игорь, в доме было много музыки, ведь и глава семьи был музыкально одарен, по словам невестки Сузи, «читал ноты, как книги». Виктор Федорович Грибель был из дворянской семьи, из обрусевших немцев Оренбургской губернии. Окончил Оренбургский кадетский корпус, затем Николаевское инженерное училище, Александровскую юридическую академию. С Первой мировой войны штабс-капитан Грибель вернулся с орденом Владимира с мечами. В январе 1918 года он демобилизовался из армии и поступил работать секретарем правления акционерного общества «Русский Рено», где служил до консервации завода в 1919 году. В сентябре 1919-го был мобилизован в ряды Красной армии и назначен для поручений в Управление запасных войск Петрограда. При расформировании запасных войск в 1920 году был назначен преподавателем военно-железнодорожной школы комсостава и преподавателем военно-хозяйственной академии. В 1921 году Виктор Федорович был впервые арестован по делу так называемой «Петроградской боевой организации» (дело профессора университета В. Н. Таганцева). Сначала его обвинили в участии в контрреволюционной организации, а затем в том, что знал о ее существовании, но не донес. 10 месяцев он провел под стражей в тюрьме, был «приговорен к 2-м годам принудительных работ с содержанием под стражей и высылкой в Архангельский лагерь», но затем по распоряжению Мессинга (в то время занимал пост главы Петроградской ЧК, в 1937-м — расстрелян как член «Польской организации войсковой». — Т. А.) 4 июля 1922 года был освобожден ввиду болезненного состояния. По «делу Таганцева» проходило 833 человека. Было расстреляно 62 представителя русской интеллигенции, и в их числе Н. С. Гумилев. «Оно было придумано чекистами, чтобы оправдать расправу над Кронштадтом. Буйная фантазия чекистов родила фантастическую идею „кадетско-белогвардейского заговора“, как спрут опутавшего Петроград, зловредным образом связанного со множеством иностранных разведок» [12]. ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФСБ В. Срочно. С. Секретно. Нар. Ком. Внутренних дел ГУГБ 8-й отд. 16 апреля 1938 г. № 34 — 214224/0 (пл. Дзержинского, 2) Начальнику 11 отдела УГБ УНКВД Ленинградской области капитану государственной безопасности тов. Альтман Сообщаем, что Грибель В. Ф., 1887 года рождения, по показаниям Таганцева, должен был составить проект военно-учебных заведений, после переворота, кроме того, имя Грибель помещено в схеме «Петроградской Боевой организации» как лицо, от которого организация получала информацию. При допросах виновным себя Грибель не признал. Следствием установлено, что Грибель знал о существовании организации. Зам. нач. 8 отд. УУГБ НКВД СССР капитан гос. без. Зубкин. Зам. нач. 6 отд. Ст. Лейт-т гос. без. Билик. ИЗ ДОПРОСА ГРИБЕЛЯ В. Ф. от 22.08.1939 года Причиной моего первого ареста послужило знакомство с профессором Таганцевым и встречи с ним. Познакомился я с ним на именинах Г. К. Попова либо в конце 1917, либо в начале 1918 года. Встреч было три. В начале 1920 года я зашел к нему на квартиру, желая получить вышедшую из печати книгу моего отца. При этой встрече Владимир Николаевич Таганцев говорил об ухудшении продовольственного положения в городах и неизбежности переворота. Я сказал Таганцеву, что революция — это стихийный распад социальных связей, что затруднения неизбежны, а попытка восстановить власть — это борьба со стихией, что бессмысленно. Вторая встреча была во время Кронштадтского мятежа. Часа в два дня Таганцев пришел ко мне на квартиру с каким-то неизвестным гражданином, вошел в комнату в пальто и, не садясь, сказал мне: «Вот вы говорили, Виктор Федорович, что переворота быть не может. А вот вам в Кронштадте третья революция». Я ему на это ответил, что в Кронштадте не революция, а бунт матросов, вызванный введением дисциплины и уменьшением хлебного пайка. Таганцев мне ответил на это: «Вы неисправимый скептик», простился и сказал, что он спешит. Третья встреча была в том же 1921 году в мае — на улице. Я подходил к трамвайной остановке, а он был на подпорке трамвая. Он поздоровался и сказал: «А вы, Виктор Федорович, правы»… Григорий Константинович Попов, у которого мы познакомились с профессором Таганцевым, служил у меня в железнодорожном батальоне во время войны вольноопределяющимся. Он был расстрелян вместе с профессором Таганцевым… 6 февраля 1938 года В. Ф. Грибель был арестован органами НКВД вторично. Он работал в должности начальника строительного отдела Гдовского сланцеперегонного и битумного завода. Проходил по делу «о шпионско-диверсионной группе РОНД». ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФСБ Из Дела № 54808-38 по обвинению Булгакова А. В., Грибеля В. Ф. и Бессмертного Я. С. по ст. 58-6, 58-7, 58–11 УК РСФСР. Следствием установлено, что указанные лица являются участниками шпионско-диверсионной группы белогвардейской фашистской организации «Российских Объединенных Националистов-Демократов (РОНД)» и поддерживали связь с центром РОНДа в Берлине и Германском консульстве в Ленинграде. Шпионско-диверсионная группа РОНД ориентировалась в своей работе с сов. властью на фашистскую Германию и ставила своей целью: — расширение кадров РОНДа за счет бывших офицеров царской и белой армии, — организацию диверсионных актов на оборонных объектах, — срыв военного оборонного строительства и освоения Севморпути, — развертывание широкой шпионской работы в пользу Германии. Обвиняемые показали, что ими в течение 1934–1937 гг. созданы в Гидрографическом управлении, Всесоюзном Арктическом институте Главсевморпути и на строительстве сланцеперегонного и битумного завода ячейки фашистской организации РОНД. Через участников этих ячеек собрали ряд важнейших шпионских материалов о воинских частях, расположенных на эстонской границе, топографические карты пограничных с Финляндией районов, военно-морские карты, лоции Финского залива, сведения о военном судостроении, об освоении Севморпути и все эти материалы переправляли через ПОПОВА германской разведке. По Гидрографическому управлению Главморсевпути сорвали все спецоборонные работы, предусмотренные планом наркомата обороны по освоению Севморпути. Систематически путем вредительства срывали строительство завода, имеющего оборонное значение. УЧИТЫВАЯ ЭТО, ТРЕБУЕТСЯ: — Провести аресты остальных участников фашистской организации (10 человек). — Большинство лиц, подлежащих аресту, находятся в арктической экспедиции, из которой возвратятся только в конце мая 1938 года. — Произвести обследование Гидрографического управления и строительства Гдовского завода и экспертизу материалов, подтверждающих факты вредительства. Возбудить ходатайство перед ЦИК СССР через 8 отдел ГУГБ НКВД СССР о продлении срока ведения следствия и содержании под стражей всех арестованных по данному делу на два месяца (до 6.08.38). Начальник 6-го Отделения госбезопасности лейтенант Лащик Согласен Начальник 11 Отделения УГБ УНКВД ПО Ст. лейтенант госбезопасности Лернер.

В. Ф. Грибелю было предъявлено обвинение в участии в контрреволюционной вредительской организации и шпионской деятельности по заданию германской разведки. Через два месяца после ареста В. Ф. Грибель подписывает следующий документ: 15.04.38. Следователю от арестованного Грибеля В. Ф. общая камера № 35 ЗАЯВЛЕНИЕ Признаю свою вину в том, что являлся участником шпионско-вредительской группы, возглавляемой Булгаковым. Мною даны сведения Булгакову о расположении в Гдовском районе 32 пехотного полка и политико-моральном состоянии этого полка. Кроме того, по указанию Булгакова задержано производство работ по основным объектам, что являлось вредительским актом. В. Грибель. На В. Ф. Грибеля дали показания все члены «вредительской» группы. Без сомнения, они были выбиты пытками… Через 18 месяцев после ареста — 22.08.1939 года — на допросе Грибель заявил: «Участником контрреволюционной вредительской организации никогда не был и все мои показания не соответствуют действительности. На допросах ко мне были применены меры физического воздействия, и я был вынужден написать и подписать то, что мне было предложено следствием… Об участии в контрреволюционной организации указанных лиц я не знал. Попов, Бессмертный и Немчинов были вписаны в протокол следователем и мне было предложено протокол подписать… Вредительской деятельностью не занимался… Никаких шпионских сведений не передавал…» При ознакомлении с материалами следственного дела он потребовал возможности написать свои мысли собственноручно. Из жалобы В. Ф. Грибеля на имя наркома внутренних дел (написано 11.12.1939): Ввиду того, что я отрицал предъявленное мне обвинение, я был поставлен «на стойку». После непрерывной стойки продолжительностью 42 часа без пищи и сна я написал под диктовку помощника начальника отдела Стамура заявление об участии моем в шпионской организации инженера строительства Булгакова и выдержки из его протокола, в которых он оговаривает меня наравне с показаниями других лиц. На следствии здесь после стойки я отказался от заявления, объяснив написанное мною заявление невозможностью продолжать стойку из-за опухоли ног. Я был отпущен в камеру и вызван вновь в ночь с 8 на 9 мая 1938 года, когда сразу подвергся избиению со стороны помощника начальника отдела Стамура и следователя Селихова. После избиения я простоял на стойке до вечера 9 мая, когда мне было предложено либо переписать карандашный черновик заявления, написанного рукой следователя Селихова, с подтверждением моего участия в шпионской организации Булгакова, либо подвергнуться избиению вновь до состояния, когда я буду «ползать». Я переписал и подписал и это второе заявление. Тюремная больница… После «лечения» он опять пишет отказ от показаний, которые из него выбил Селихов. В итоге — 11 часов «стойки». И опять Грибель подписывает отпечатанные на машинке и не подписанные лично Булгаковым, Поповым, Немчиновым показания. 8 месяцев проводит он в одиночной камере без единого вызова. И в августе 1939 года подписывает протокол, составленный следователем Захаровым, с полным отказом от своих прежних показаний. В письме наркому внутренних дел он писал: «Обвинение меня в шпионаже просто чудовищно: мой отец и брат Сергей защищали родину в Германской войне, брат Леонид был весь изранен, брат Владимир потерял ногу в Японскую войну, я сам в Германскую войну имел только отличия за боевые действия. Это обвинение для меня совершенно неприемлемо. Если хоть часть из того, что сфальсифицировано Селиховым, верно, то меня надо расстрелять, а если все это ложь, то я не могу нести позорное клеймо и наказание». Очереди с передачами в ленинградские «Кресты» хорошо помнил Виктор Конецкий. Выписка из протокола Особого Совещания при Нар. Ком. ВД СССР от 29 октября 1939 года. Слушали: Дело № 54808 (УНКВД Ленинградской области) по обвинению Грибеля В. Ф., 1887 года рождения, уроженца г. Оренбурга, русский, гражданин СССР, беспартийный, из дворян. Постановили: Грибеля В. Ф. за участие в антисоветской шпионско-диверсионной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 5 лет, считая срок с 6 февраля 1938 года. Дело сдать в архив. Начальник секретариата Особого Совещания Иванов Умер В. Ф. Грибель в день своего 55-летия — 8 мая 1942 года в Ивдельлаге (Северный Урал). Зинаида Дмитриевна Грибель-Конецкая умерла от голода в блокаду 18 (19) января 1942 года. Похоронена в братской могиле № 10 на Пискаревском кладбище. Перед смертью она оставила записку, нацарапанную обгорелой спичкой, и тоненькую свечку: «Прошу зажечь эту венчальную свечку, когда умру. — З. Д. Конецкая-Грибель». Ее племянник Виктор, обнаруживший записку, был потрясен не ее содержанием, а тем, что свечка не была съедена. Сын Зинаиды Дмитриевны и Виктора Федоровича Игорь (1.09.1914–1942) закончил 34-ю советскую трудовую школу (б. Реформатское немецкое училище), поступил в Институт коммунального строительства, затем работал в ГИПРОГОРе (институте по проектированию городов). Игорь, уверенный в невиновности отца, писал Берии, тогда главному военному прокурору СССР, заявления в защиту Виктора Федоровича. Ответа не получил. Зам. командира саперной роты 265-й стрелковой дивизии Игорь Викторович Грибель погиб во время Великой Отечественной войны 20 января 1942 года — подорвался на противотанковой мине в районе деревни Лодва Мгинского района. Из последнего письма Игоря Грибеля жене Сусанне Соркиной Ленинград 8.10.41. Сузик, родная, ненаглядная! Сегодня очень противная промозглая погода. Настоящий октябрь… Поздравляю тебя, родная, с нашим юбилеем. Пять лет… Вспомнились все прошлые счастливые годы. Было грустно, хотелось чем-нибудь отметить этот день. Дорогая, живу мечтами, строю фантастические планы и всей силой существа своего жду их реализации. Как бы ни ужасна была война, но не все же лягут под пулями. Кто-нибудь будет и жить. Мне хочется быть в числе этих счастливцев и главным образом из-за вас, мои родные. Это желание, впрочем, у каждого. Жизнь сейчас лотерея, причем цена лотерейному билету не высока… Целую тебя, родная, крепко целую, как обнимаю. Сынка люблю и стараюсь представить себе его. Наверно, он очень сильно изменился. Поцелуй его и попроси писать папе письма. Твой Гуля. Мой адрес: Ленинград 167, почтовый ящик № 6 литер 6-Н Мис. Жена Игоря Грибеля — Сусанна Александровна Соркина, Сузя, как называют ее все в нашей семье, родилась 18 июня 1914 года. Она училась с Игорем в одной школе. Потом окончила техникум строительных материалов (за 1,9 месяца — по почину «Даешь стране досрочно техников-технологов!»). Родила Игорю сына Володю. Работала в институте синтетического каучука. Во время войны с матерью и сыном находилась в эвакуации в Омске. Год служила в санитарном поезде. Прорыв блокады Сузя встретила в Ленинграде — в Лавру, где размещался главный эвакогоспиталь, их поезд привез раненых. «Сестры плакали, что раненые никак не реагировали на прорыв блокады…» — вспоминала она. Виктор Конецкий вспоминал не раз, как в мае 1945 года мать разбудила его и сказала, что объявлено об окончании войны, а он перевернулся на другой бок и продолжал спать: «Я всегда знал, что мы победим. Но лишь теперь понимаю, как никогда, какой ценой мы победили»… После войны Сусанна Александровна поступила на службу в Институт прикладной химии. Ее работа носила секретный характер. Но теперь можно сказать, что Ленинскую премию по специальной технике в 1961 году С. А. Соркина и ее коллеги получили за работу над ракетным топливом, «за органический синтез продуктов особого назначения». Сын Сусанны Александровны и Игоря Викторовича Грибеля — Владимир Игоревич — химик, занимается научной работой. Родители Сусанны Александровны — Дора Ильинична (1889–1973) и Александр Яковлевич (1884–1951) Соркины были врачами, дерматологами по специальности. Оба закончили Тартуский университет. Во время блокады именно А. Я. Соркин попытался спасти умирающую Матюню и каким-то неведомым образом устроил ее отправку в больницу им. 25 Октября. Он же и похоронил обеих на Пискаревском кладбище. Александр Яковлевич всю блокаду служил главным врачом госпиталя, который находился на улице Огородникова (Рижский пр.) и по долгу врача и по велению своего доброго сердца спас сотни людей. После войны великолепной библиотекой А. Я. Соркина пользовался Виктор Конецкий.

• Чины:

на 1 января 1909г. - 5-й резервный саперный батальон, подпоручик

• Награды:

• Дополнительная информация:

-Поиск ФИО по «Картотеке Бюро по учету потерь на фронтах Первой мировой войны 1914–1918 гг.» в РГВИА

-Ссылки на данную персону с других страниц сайта "Офицеры РИА"

• Источники:

1. [1]
2. [2]
3. [3]
4. Материалы из книги «Том 8. Лети, корабль!» Виктор Викторович Конецкий

• Фотографии: